Всем или почти всем хочется дать своим детям все самое лучшее: прекрасный дом, уютную обстановку, хорошую школу и самые замечательные возможности для проявления и развития способностей. А также множество других вещей, которые должны сделать их жизнь счастливее. Несомненно, что эти усилия родителей весьма похвальны. Беда лишь в том, что довольно редко они бывают вызваны именно такими естественными желаниями. Гораздо чаще, чем можно предположить, привилегии, которые мы стараемся обеспечить нашим детям, особые. И причины, побуждающие нас создавать их, тоже особые. Мы не только стремимся сделать счастливее и интереснее жизнь наших детей, но непременно хотим, чтобы они отвечали НАШИМ предвзятым представлениям о ней.

Никто не утверждает, будто эти наши представления непременно ошибочны. Но обычно мы всегда склонны считать их бесспорными и неколебимыми. Тем не менее довольно часто они отражают наше разочарование и наши несбывшиеся надежды, и в детях мы видим новую возможность достичь тех целей, к которым не сумели приблизиться сами. Иногда наши представления всего лишь отражают новый, более современный уровень социального и экономического развития общества, и тогда мы считаем себя обязанными «не отставать от соседей» и в том, что касается детей.

Важно, однако, уметь разобраться, согласуются ли наши представления о жизни со способностями и характером детей. Художнику случается изменять первоначальное решение в работе над картиной. И наши взгляды на жизнь, поскольку мы имеем дело с таким, еще более сложным и изменчивым, явлением, как человек, не могут не изменяться по мере взросления детей.

При огромнейшем заряде любви, который мы обрушиваем на ребенка, нам совсем нетрудно видеть его исключительным, что бы он ни совершал. Достаточно ему научиться узнавать и различать цвета чуть раньше других детей, как родители считают его подрастающим гением. Стоит ему подобрать на рояле какую-нибудь простенькую мелодию, как мы уже не сомневаемся, что перед нами подлинный музыкальный талант. Следует подчеркнуть, что родители вообще слишком торопятся открывать в своих детях самые невероятные качества. Госпожа Р., на­пример, захотела учить свою 5-летнюю дочь игре на фортепьяно, потому что обнаружила у нее признаки бесспорного музыкального дарования. Когда же девочка не проявила особых способностей, мать вспомнила, что талант — это на 98 процентов потение и на 2 процента вдохновение. Поэтому она продолжала настаивать на своем и принуждала свое «молодое дарование» ко все более напряженным занятиям. Слов нет, проводя за роялем шесть дней в неделю, девочка сделала в последующие годы блистательные успехи, но в 14 лет вдруг оставила инструмент и перестала получать какое бы то ни было удовольствие от музыки. Не будем говорить о других проблемах, какие проросли на этом «дереве» из-за деспотичного и полицейского надзора матери.

А госпожа М, побуждаемая своими сословными амбициями, отправила дочь не в общую городскую школу, а в дорогостоящую частную школу, чтобы она могла общаться там с детьми из богатых семейств. Хотя мать была уверена, что предоставила своей дочери особую привилегию, девочка никогда не чувствовала себя в этой школе хорошо, потому что виделась с подругами только в часы занятий. Вдобавок она сделалась требовательной и капризной — ее перестали устраивать одежда, обстановка в доме, даже поведение матери, которая заставляла ее посещать эту школу.

К сожалению, те блага и удобства, которые мы даем нашим детям, нередко действительно отражают лишь наши амбиции. И потом, никто не сказал, что дети и в самом деле хорошо себя чувствуют в привилегированном положении и разделяют наше удовлетворение по этому поводу. Иные родители к тому же порой из кожи вон лезут и идут на немалые жертвы ради того, чтобы дать детям какие-то особые привилегии. Когда же в семье возникают разногласия, они становятся в позу мучеников, вызывая у детей такое сильное чувство вины, что все жертвы в конце концов приносят больше вреда, нежели пользы.

В других случаях те блага, какие мы даем нашим детям, отражают лишь нашу гипертрофированную заботу о них. Госпожа Б., например, сама отвозит на машине, а не отправляет на автобусе сына в школу. Она опасается, что в общественном транспорте дети слишком возбуждаются, шумят, потеют и ее ребенок может простудиться. Даже если эта дама искренно убеждена, что предостав­ляет ему особую привилегию, она добилась только одного— без всякой причины лишила ребенка хорошей компании сверстников и радостной дружбы с ними.

Наконец, то, что мы считаем привилегией и удобствами, часто представляет собой не что иное, как результат нашей чрезмерной заботы. Особенно это касается одежды наших детей, когда мы стараемся дать им нечто лучшее, чем у других. То же самое, когда дарим им слишком много чересчур дорогих игрушек. На самом деле это не привилегии, а всего лишь доказательство того, как легко мы теряем голову из-за наших детей и как излишне балуем их.

Самая большая привилегия, какую мы можем дать своим детям,—любовь к родному дому. Родители, любящие друг друга и любящее своих детей, тем самым уже дали им самую дорогую привилегию, какая только может быть на свете. Во всем остальном лучшей мерой всегда будет золотая середина. Разумеется, мы иногда отступаем от этого правила в зависимости от своего характера и нашего социального положения, но необходимо запомнить, что лучший путь именно этот. Мы не должны спрашивать себя: «Достаточно ли облагодетельствован наш ребенок?» Нам следует задавать себе другой вопрос: «Все ли примерно есть у него из того, что имеют другие знакомые нам дети?»

Единственное, что мы не можем сделать для наших детей,— дать им больше того, что у нас есть. Мысль довольно простая, но мы легко забываем о ней, когда собираемся предоставить чадам все самое-самое лучшее. Ни в коем случае не надо этого делать. Гораздо проще и по­лезнее постараться воспитать в них желание жить в достатке, чем в изобилии.

См. также: Единственный ребенок, Избалованность, Избалованные дети, Родители и дети.