Желание в чем-то превзойти других — одна из первых реакций ребенка на окружающую обстановку. Очень возможно, что желание это предшествует другим возможностям проявить себя в социальной среде — участию в каком-либо деле, сотрудничеству с кем-то и приспособлению к тем или иным обстоятельствам. В большинстве случаев наши отношения с людьми, наши встречи — спортивные или иные — это всегда соревнование, приносящие награду победителю.

Умение побеждать не только доставляет удовольствие от игры, но и обеспечивает положительное, доброжелательное мнение о нас окружающих. Здесь есть основания интересоваться только теми случаями, когда дух соперничества развит у человека чересчур сильно либо его вовсе нет.

В первые 3—4 года дети почти не принимают участия в жизни общества. Только в 5 или 6 лет действительно появляются первые признаки духа соперничества, и лишь к 9—10 годам ясно прорисовываются его типичные особенности. Тем не менее если мы проанализируем наше отношение к ребенку начиная с колыбели, то поймем, почему одних детей дух соперничества развит сильнее, а у других слабее. Действительно, сами того не сознавая, МЫ ЧАСТО ЗАСТАВЛЯЕМ ДЕТЕЙ СОПЕРНИЧАТЬ В БОРЬБЕ ЗА НАШУ ЛЮБОВЬ.

Способность бороться за нее определяет интенсивность духа соперничества, которую ребенок проявит потом в других ситуациях. Несмотря на то что он маленький и многого еще не умеет, ребенок начинает верить в себя, если убеждается, что мы относимся к нему любовью. В каком-то смысле он как бы берет в долг нашу силу и наши взрослые качества, когда полностью уподобляется нам. Наша любовь дает ему ощущение собственной значимости, вселяет веру в себя, рождает у него самолюбие.

Отсутствие духа соперничества обусловлено примерно теми же причинами. Обычно оно пропадает у ребенка, когда тот терпит неудачу или поражение при первых попытках утвердиться. Потеряв уверенность, ребенок чувствует, что не в силах победить, и потому не хочет больше даже пытаться делать это. Возможно также, если постоянно осуждают и наказывают за нежелание соперничать и соревноваться, он в конце концов совсем теряется или даже пугается своих агрессивных склонностей. И тогда он начинает подавлять в себе враждебность до такой степени, что совсем утрачивает желание соревноваться. В любом случае он теряет всякую способность самоутвердиться. Такое отношение может усилить его робость или, напротив, породить дух сотрудничества и товарищества, вполне здоровый на первый взгляд, и на самом деле за ним скрывается глубокий страх быть отвергнутым.

Так вот, поскольку соперничество — это по существу попытка найти замену родительской любви, стоило бы понять, каким образом мы, родители, приводим ребят к тому, что наша любовь оказывается на первом месте в детской конкуренции. Нет сомнения, что, сами того не сознавая, мы даем детям бесчисленные поводы бороться за нашу любовь, соперничая между собой. Вот достаточно частые примеры тому.

1. Патрик показывает нам конструкцию, которую только что собрал. Это лучшее из всего, что он когда-либо сделал, и мы действительно поражены. Хотя проявление наших чувств в подобной ситуации вроде бы и не чревато никакими последствиями, тот факт, что мы уделяем ему БОЛЬШЕ времени и хвалим мальчика БОЛЬШЕ, чем обычно, говорит о том, что результат его усилий выше среднего. Это не значит, что мы ошибаемся, поступая так. Просто это один из способов объяснить детям, что любое необыкновенное усилие, превосходящее среднее, достойно награды. Тогда, если у них есть причины еще сильнее желать нашей любви, они научатся добиваться ее НЕ СВОЕЙ ЛЮБОВЬЮ, а проявляя еще больше энергии и предприимчивости. В каком-то смысле они должны сами оценить себя, чтобы убедиться, что мы заметили их.

2. Другая более или менее сходная ситуация возникает, когда мы показываем ребенку наше собственное сильное стремление к соперничеству. Мы даем ему образец для подражания и невольно указываем на необходимое условие, помогающее заслужить нашу любовь. Мы с таким энтузиазмом проявляем дух соперничества, что ребенок невольно думает: чтобы понравиться нам, нужно вести себя так же. Он чувствует, что не должен разочаровывать нас, и тогда, желая укрепить нашу любовь к себе, начинает подражать нам. Мы поступаем так прежде всего с мальчиками, пылко приветствуя первые проявления ими духа соперничества и агрессивности, потому что считаем подобное поведение по-настоящему мужским. С нашей точки зрения, это существенно необходимо для той роли, которая предназначена им в этом мире, и мы побуждаем их думать, что они только тогда будут нравиться и нам, когда окажутся способными выполнять ее.

3.Тысячи разных ситуаций, когда мы время от времени отталкиваем от себя ребенка, складываются для него еще в один жизненный вывод: чтобы завоевать любовь родителей, необходимо бороться. Когда мы говорим ему — и часто не можем не сделать этого,— что у нас нет времени для занятий с ним, даже если мы даем понять это очень мягко, он все равно вынужден конкурировать с другими нашими интересами. Когда мы кричим на ребенка, делаем замечания, указывая, что он должен делать, а что не должен, мы показываем ему, что принимаем его таким, каков он есть, а чтобы принять его и полюбить, ставим условия, которые требуют от него определенных усилий и труда. Эти усилия необходимы и в других ситуациях, значит, они способствуют рождению и укреплению духа соперничества.

4.Наверное, самый сильный стимул, вызывающий дух соперничества,— это ревность к братьям и сестрам. Она почти неизбежна между детьми и чаще всего побуждает их к соперничеству уже в первые годы жизни. Как бы мы ни пытались умерить его, это ревнивое чувство все равно оставит в душе горькую отметину. Бывает, что дети годами болезненно переживают из-за подарков, привилегий и внимания; на которые родители, по их мнению, были более щедры к братьям и сестрам. От ощущения победы или поражения, какое испытывают дети в подобном соревновании за львиную долю родительской любви, зависит направленность духа соперничества, который они проявят затем в других сферах.

История трех детей Р.— показательный тому пример. Мари, старшая дочь, избегала какого бы то ни было соперничества, всегда предпочитая коллективные занятия индивидуальным. Ежегодный экзамен в школе превратился для нее в тяжелейшее испытание, хотя она обычно была очень хорошо подготовлена к нему. Она пришла выводу, что совершенно не способна ни к какому соперничеству. И причину этого заключения можно обнаружить в истории ее семьи.

Анна, средняя дочь, хотя и не считалась умнее Мари, была очень энергичной, неутомимой и обладала сильны духом соперничества, а также счастливым умением смело идти навстречу любым осложнениям. Мари, чувствуя, что не может соперничать с Анной, в конце концов отошла на второй план.

Энтони, младший из детей, всегда действовал, что называется, своей головой и к 9 годам уже сформировался как личность, даже не имея агрессивных черт в своем характере. Если он терпел поражение, то не слишком переживал из-за этого, твердо веря в себя и, несмотря ни на что, претендуя на лидерство в своей группе.

Если же в чем-то не успевала Мари, она считала недостойным брать на себя руководство. Анна вкладывала во все свои дела очень много усилий и потому совершен но не желала мириться с поражением. Преувеличенно развитый дух соперничества вынуждал ее придавай слишком большое значение всему, что охватывало круг ее интересов.

Даже если порядок рождения детей не всегда предопределяет характер соперничества между ними, семья, о которой мы рассказали, служит хорошим тому примером.

Первых конкурентов дети видят, как правило, в своих братьях и сестрах. А вне дома их дух соперничества проявляется обычно в зависимости от того опыта, какой они приобрели в семье.